Семиология

02.01.2021


«Семиология есть наука о формах, поскольку она изучает значения независимо от их содержания». Это определение непосредственно предшествует пассажу, процитированному только что. Его термины несколько расплывчаты: Барт в это время еще новичок в структурной лингвистике, и ему только предстоит узнать, что «Содержание» в подобном контексте следовало бы заменить на «референт». Однако базовые аксиомы структурализма уже заявлены: знаки организуются в группы оппозиций независимо от того, к чему они отсылают; всякая человеческая деятельность использует как минимум одну знаковую систему, а обычно сразу несколько таких систем, законы которых можно выявить; человек как производитель знаков навечно обречен означать: ему не вырваться, .а. по выражению Фредрика Джеймисона, из «тюрьмы языка». Все, что человек говорит, — даже если он не говорит «Ничего» — имеет значение (или, вернее, множество значений, меняющихся в зависимости от контекста и его структуры).


Решив в 1971 году вывести эти аксиомы из Брехта (а не из Соссюра, как в 1957-м), Барт преследовал полемическую цель: он метил в историческую связь между модернизмом и осознанием того, что язык представляет собой знаковую структуру. Брехт, чья звезда в последнее время несколько померкла, в послевоенной Европе считался одним из наиболее значительных модернистских авторов. В многочисленных теоретических текстах он неизменно атаковал миф о прозрачности языка, направлявший театральную практику со времен Аристотеля. Авторефлексивные, антииллюзионистские, близкие к монтажу приемы прерывали ровное течение его пьес, всячески мешая идентификации зрителя с каким-либо из персонажей и вызывая, по словам самого драматурга, эффект «дистанцирования», или «отстранения».


Любите путешествовать на автомобиле? Купить автопалатку стоит в таком случае. Вам не придется тратить деньги на хостелы и отдохнуть вы сможете с максимальным комфортом.


Первым примером, к которому Барт обратился в семинаре 1971/72 года, стал текст Брехта, детально анализирующий рождественские речи, произнесенные в канун нового 1934 года двумя нацистскими лидерами, Германом Герингом и Рудольфом Гессом. Барта особенно поразило исключительное внимание Брехта к форме этих речей, которые он читает слово за словом, прежде чем предложить свой контрдискурс. Действительно, Брехт выслеживает в их гладком риторическом течении рычаги действенности: «дымовой завесой», за которой Геринг и Гесс скрывали свою порочную логику и нагромождения лжи, была сладкозвучная музыка их языка, работавшая как вязкий и прочный клей.